[Тетя_Вера]

31.01.2017 в 04:31

Пишет  MMarinera:

Дин

24.01.2017 в 19:32

Пишет  У Билли есть хреновина:

24.01.2017 в 14:12

Пишет  chiffa07:

Дину

По тебе, мой хороший, видно,
что ты не местный:
в гуще пышных зефирок,
мелочи разномастной --
ты из глины крутого замеса,
жесткого мяса.
Каждый хочет тебя потрогать --
"он настоящий".
Хищный ящер,
искрящий провод и черный ящик --
ощутимый, рельефный, звучный.
Вкусный. Штучный.

Только как бы мы ни сюсюкали:
зайчик, лучик.
Помни: в жертву богам
приносят лучших из лучших.
Сильных воинов, ловких охотников,
а не глупую мишуру.
Так что это тебя мы
не досчитаемся
поутру.

(с)  lllytnik



*******




Он не любит рассветы и так же не любит закаты,
У него аллергия на всякую нечисть и лето.
Отрывной календарь навсегда зафиксирует дату.
Брат погибнет на этой войне поздно вечером в среду.

Сколько весит душа, он не знает, да это неважно.
Счет предъявлен к оплате, а значит придется платить.
Чашка кофе в дешевом мотеле и слово однажды...
"Ну, куда ты уходишь? Нам некуда больше спешить"

Оголенные нервы заряжены током и болью.
Он не дьявол еще, но пока, к сожаленью, не Бог.
"У тебя даже губы пропахли проклятою солью"..
Брат мой Авель, зачем ты, как прежде, стреляешь в висок?

(c)  Dean Winchester.



*******




Он ни с кем, ни за что, ни разу не вёл торги, –
Он был ангел.
Он был хранитель.
Он был – другим.
Не случалось ни до, ни после таких встречать;
Как никто, он умел говорить –
и умел молчать.

Он читал по глазам –
и нежность, и страх, и ложь,
От моих изысканий его не бросало в дрожь, –
Он был ангел,
но он ценил разбитной азарт;
Осуждал? –
разве только за вежливость,
пыль в глаза.

Как бы ни был несдержан, невыдержан и раним, -
Он был ангел.
Он был хранитель.
И он – хранил.
Даже после смертельной обиды он ждал звонка –
"У тебя всё в порядке?
Тогда меня нет.
Пока".

Он стоял где-то слева.
Везде – и теперь, и впредь...
Он был ангел.
Он – был,
и глупо о нём жалеть;
Ведь другие таких не видели – днём с огнём...
И не надо бы всуе, –
но я говорю
о нём.

(с) Екатерина Михайлова



*******




он приходит и ты забываешь про сон и пищу
он не ищет любви он давно ничего не ищет
он садится напротив гитару берёт и разом
твоя жизнь накрывается медным гремучим тазом

это мальчик «пиздец» это мальчик «сушите-вёсла»
это мальчик «плевать-я-хотел-что-случится-после»
это мальчик «сегодня-здесь-завтра-в-Амстердаме»
это мальчик «шизофрения-не-за-горами»

у него то пожар то потоп то медные трубы
он бывает пронзительно нежным но чаще грубым
он молчит запивает твои откровенья чаем
выгибается раненым тигром когда кончает

он целует твою ладонь говорит спасибо
ты встаёшь на дыбы ты как будто висишь на дыбе
он уходит и ты сползаешь по стенке на пол
опрокинув стаканчик ядрёных сердечных капель

он уходит и ты понимаешь что это финиш
собираешь себя по частям и опять половинишь
четвертуешь рыдаешь роняешь себя с балкона
каменеешь у зеркала как Медуза Горгона

это мальчик «привет» это мальчик «какая-жалость»
это мальчик «я-не-припомню-где-мы-встречались»
это мальчик «таких-не-любят-таких-стреляют»
это мальчик «пиздец»
ну, ты жив ещё???
поздравляю
(с) Ирина Парусникова.



*******




они о чем-то там говорят, говорят и опять говорят. их слова сводят с ума, бьются в висках, как набат. а у него в пять лет была свинка, в пятнадцать вторая любовь. у него есть брат, но, понимаете, он пьет из демонов кровь. вот тут бы сесть, закурить, да в сценарии нет сигарет, зато за плечами есть ангел и чизбургер на обед. а он носил его на руках, учил быстро бегать и так же быстро стрелять. и все оказалось напрасно, но время не отмотать. он хорошо умеет сжигать – чужие тела и мосты, у него сорок лет Ада и небоязнь темноты. как жаль, в сценарии есть новая Библия, но нет сигарет, из его младшего брата нечисть сделала чизбургер на обед. они всё говорят, говорят, «подожди, сделай так, дай нам срок», они говорят, что нет ничего проще надавить на курок. он просто устал, по жизни слетая куда-то в кювет. у него есть брат, а у его брата родни больше нет.

©  Dean Winchester.



*******




После мутной Охоты и вечной шоссейной стужи,
дорогой, ненавидимый, мертвый и честно старший,
я пишу тебе, зная: ну все, я уже не нужен,
привыкаю к бумаге, что, впрочем, совсем неважно;
больше нету земель, кроме этого одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях;
я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих;
поздно ночью, в дешевом мотеле, на самом дне,
конспектирую все идиотские наши войны,
извиваюсь, потный, на простыне
и пытаюсь смириться, что больше не твой, но
я взбиваю подушку мычащим "ты"
над дорогой, которой не видно конца и края,
в темноте всем телом твои черты,
как безумное зеркало повторяя.

***
Я не помню, кто я и зачем, но была работа -
я ее завалил, не справился, слил всухую,
о причинах могу узнать у того задрота,
что приходит ко мне без лица, без сердца, без хуя;
говорит: больше нет тебя, всех убили,
говорит: поплачь, не терпи, скоро станет лучше,
или ты согласишься, герой, или грянет «или»…
и ты знаешь, мне здесь тридцать лет невозможно скучно –
я не слышу, как ты все твердишь бесконечные «Дин»,
и не знаю, что мне остается, помимо боли;
ты прости меня, слушай, прости, ты теперь один –
так пускай всякий раз хватает огня и соли.
Почему-то я вижу, как пот заливает твои глаза,
я откуда-то знаю, как дождь избивает худую крышу,
это все началось не в Лоуренсе, штат Канзас –
и я не слышу тебя, не слышу тебя. Не слышу..

(с)  marina_ri



*******




Я не умею нежно, мне нужно – больно,
Тебя зашивать под сердце, под линии на ладонях,
Зубами кусать за шею с глухим ворчаньем,
Так по-кошачьи нежно, по-волчьи отчаянно.

Я не умею тихо, мне нужно – громко,
Ломаться, ломать, после зверем выть над обломками,
Зализывать раны до новой короткой встречи –
То, что мой волк не убил, моя кошка лечит.

Я не умею в спину, мне нужно – в сердце,
Зубами вцепиться крепко, влюбиться, влюбить, раздеться,
Прижаться всем телом, стащить с тихим рыком на пол:
Кошка – до первой крови, волк – до последней капли…

(c)Игорь Попач



*******




He had green eyes,
so I wanted to sleep with him—
green eyes flecked with yellow, dried leaves on the surface of a pool-
You could drown in those eyes, I said.
The fact of his pulse,
the way he pulled his body in, out of shyness or shame or a desire
not to disturb the air around him.
Everyone could see the way his muscles worked,
the way we look like animals,
his skin barely keeping him inside...

(с) Richard Siken



*******




Дин возвращается юным. Немного за двадцать.
Только улыбка чужая заклеила рот.
С лживой гримасой смеется: "Легко возвращаться,
Если хоть кто-то, хоть как-то, но все-таки ждет."

Дин возвращается страшным. В ожогах и шрамах,
Нежностью пламени к плоти приварен доспех.
Дин возвращается старым. Немыслимо старым,
Враз растерявшим свой вечный безудержный смех.

Дин возвращается жутким. Почти что всесильным,
С вечности следом на дне хризолитовых глаз.
Дин возвращается смесью карбида с селитрой,
Легче иприта и тверже, чем всякий алмаз,

Дин возвращается. Правда, не важно откуда,
Слабым, уставшим безмерно, безумно больным.
Дин возвращается!это ль не светлое чудо?

Дин возвращается.
Значит, мы вновь победим.

(с) Cool-Assasin



*******




Он просто зашел с войны
- Виски, бурбон, текила? Бренди, коньяк, вино?
- Можно и даже пива. Знаешь, мне все равно.

Жидкость янтарным блещет, тянет с собою вниз. Телу чуть станет легче, только из-под ресниц взгляд полумертвым пыхнет – миг – и опять гранит. Буря внутри не стихнет. Крепко поставишь щит.

Пойла глотнув, скривишься.

- Парень, налей еще, стопка не будет лишней. Скажешь потом мне счет.

Виски по горлу лавой – и закипает кровь. Если б такой отравой выжгло с души любовь, выжгло всю боль из сердца и подняло наверх… Если б дало погреться и растопило грех…

Это всего лишь пойло. Это всего лишь яд. Пара минут безвольных – здравствуй, мой милый ад. Где ты, моя душонка? Все на дыбах висишь? Или ты с той девчонкой пеплом в земле лежишь? Рыжей такой, ранимой, яркой, как солнца луч…

Или летаешь мимо, там, среди сизых туч? Там еще есть мальчишка, пусть бы – на небесах…

…так же таращит в книжку выжженные глаза.

Где ты, душа, застряла? Пулей как в кепке той? Ты ли тогда кричала, тихо, сквозь взгляд пустой? Или тогда со взрывом всю разнесло к чертям?

Цифры растают дымом… счет без конца смертям.

Кровь на руках как краска, плавит собой хитин, с треском срывая маски…
В горле горит стрихнин; и под ногами гвозди, над головой гроза, бьются в кармане кости и тихий ад – в глазах.

Стопка ко рту за стопкой: бренди, коньяк, бурбон… скоро застрянут в глотке, но лучше тихий звон крови в ушах стучащей, чем их предсмертный вздох, стоны души скорбящей, грохот стальных оков…

- Лей без разбора, бармен!
- Сэр, вы уже пьяны.
- Лей! Ты мне, что ли, мама? Просто зашел с войны…

Павших сегодня встретить, вспомнить ряды могил. Даты опять отметить тех, что я сам убил.

- Хватит. Пойдем отсюда.

Сэм. Как всегда, пришел в бар за своим приблудой…

- К-как ты меня нашел?

Пара секунд молчанка. Тихо над ухом брань. Нет, Сэм. Не пир, не пьянка.
Сегодня плачу я дань.
[J]ИлеРен@[/J]



*******



и вроде не то чтобы я дебил, не то чтобы он дебил,
а просто "любить" рифмовалось с "бить", поэтому я и бил.
ломал с наслаждением, с хрустом фраз, с отточенностью ножа,
и боль, как по рельсам, по мне неслась, сверкая и дребезжа.
боль выела дыры на месте глаз, сожгла до корней волос.
и вроде не то, чтобы под откос... а может, и под откос.
когда ты считал путеводной нить, а это - бикфордов шнур,
"любить" так легко рифмовать с "убить", так просто идти ко дну.
да, мне говорили, что враг - не он. он - стендовый манекен
но что-то, родное, как метадон, текло по ошметкам вен.
обида по капле вливалась в сны, я дергался, я хитрил,
но можно солдата забрать с войны, а как быть с войной внутри?
когда все что знал ты, легло золой, а новое не растет,
рождается кто-то седой и злой, способный идти вперед.
и если опять заболит в груди, как часто болит сейчас,
"любить" я срифмую с "солдат, иди" и "выполни свой приказ".
во мне все настроено до сих пор, но что-то звучит не в лад,
а сердце, как пламенный... что? мотор. дурацкая песня, брат.
какое-то слово... забыл. как "мир". как "дом", как "письмо жене".
и дело не в том, что я дезертир. а в том, что конец войне.
...как "солнечный луч на чужом лице"... "кувшинки на берегу"...

я больше "любовь" не рифмую с "цель".

я больше так не могу.
 МКБ-10